Жесткие меры
Тема ужесточения наказаний за нарушение правил обращения с пестицидами и агрохимикатами в этом году поднимается не в первый раз. В конце февраля Правительство РФ поддержало законопроект, который Тюменская областная Дума направила в Госдуму РФ, — об увеличении штрафов от 8 до 15 раз и приостановке деятельности как для физических, так и для юридических лиц за подобные нарушения. Штрафы по этой статье не пересматривались с 2007 года. Как поясняли инициаторы, законопроект был разработан по предложению Союза промышленных пчеловодов России и направлен на борьбу с потравами пчел. Но законопроект тогда отложили. И вот теперь эта тема снова всплыла — уже в Совете Федерации РФ. В августе сенаторы дорабатывали законопроект об ужесточении административной и даже уголовной ответственности за незаконное применение пестицидов и агрохимикатов в России. Он будет внесен на рассмотрение в Госдуму в начале осенней сессии, рассказал на пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» первый зампредседателя Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Митин, — пишет «Агроэксперт».
Авторы инициативы также ссылаются на необходимость пересмотра устаревших требований, изложенных в базовом законе «О безопасном обращении с пестицидами и агрохимикатами» от 1997 года. Сенаторы считают, что сейчас возникла необходимость ужесточения административной и уголовной ответственности за неправильное применение пестицидов и агрохимикатов. Правда, ссылаются не на защиту пчел, а уже птиц и диких животных.
«Факты массовой гибели птиц и диких животных говорят о том, что у нас несоразмерная степень административной и уголовной ответственности за тот вред, который причиняется окружающей среде и жителям от неправильного применения пестицидов и агрохимикатов», — отметил первый зампредседателя Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Митин.
Фермерское сообщество сразу отметило несколько моментов, по которым принятие таких жестких мер явно преждевременно.
«В законопроекте смешалось все. Уголовная ответственность за использование фальсификата, жесткие штрафы за несоблюдение регламентов применения или использования препаратов, не зарегистрированных на данной культуре. Возьмем первый момент — согласно пунктам закона, фальсифицированными являются пестициды, в которых содержание д. в. не соответствует заявленному от производителя. При этом фермеры не имеют возможности проводить самостоятельно лабораторные исследования этих препаратов на содержание д. в. Тем не менее по этим правилам они могут быть признаны нарушителями закона, если использовали препарат и завели его в «Сатурн» с одним содержанием д. в., а на поверку вдруг выясняется, что там совсем другое. Но добропорядочные аграрии вообще могут об этом не знать», — комментирует исполнительный директор Ассоциации «Народный фермер» Станислав Санкеев.
По словам заместителя исполнительного директора Российского союза производителей химических средств защиты растений Виктора Григорьева, определенная доля контрафакта и фальсификата в агрохимии действительно сегодня присутствует на рынке и такой товар может купить и вполне добропорядочный фермер, желая снизить расходы по этой статье. Как правило, сомнительный продукт продается по цене ниже рыночной.
«У добросовестных компаний-производителей, особенно крупных, вся информация указана на их сайтах. Там же есть контакты региональных представительств — приобретая через них, по официальным каналам, аграрии точно не попадут на контрафакт. Всегда обращайте внимание на цену продукта. Да, в компаниях бывают скидки, выгодные предложения, но не по цене в три раза ниже рынка, дешевле самого сырья, так не бывает. Сельхозтоваропроизводители, которые покупают такой дешевый товар, который еще и, как правило, не проходит через «Сатурн», очень рискуют, начиная от потерь урожая и до угрозы здоровью людей, животных, окружающей среде. Бывали случаи, когда в товаре, который задекларирован как гербицид 3–4-го класса опасности, оказывается препарат 1 или 2-го класса опасности. А это уже совсем другой регламент применения, несоблюдение которого может привести к печальным последствиям. Поэтому этот законопроект, который вводит поправки в УК и КОАПП об ужесточении ответственности, будет способствовать снижению объемов контрафакта на рынке и случаев его использования. Мы не видим в этом плане рисков для добросовестных аграриев. В «Сатурне» сейчас регистрируется все, а там априори не может быть контрафакта, он гуляет вне этой системы», — говорит Виктор Григорьев.
Правда, как заявляют сами фермеры, они уже якобы неоднократно жаловались на не всегда, на их взгляд, корректную работу «Сатурна». По их мнению, сама система пока еще, возможно, не может служить 100%-ной панацеей от покупки и применения фальсификата.
«Исходя из данных «Сатурна», выписывать какие-то штрафы и вменять наказание вплоть до уголовной ответственности — явно преждевременно», — считает Станислав Санкеев.
Что малина, что пшеница — все одно
Но еще большую обеспокоенность фермерского сообщества вызывает возможность ужесточения наказания в рамках законопроекта о неправильном применении препаратов — не фальсификатов и не контрафактных. Например, когда препарат, зарегистрированный на яблоне, применяют на груше и т. п. просто потому, что на грушу нет зарегистрированного препарата по данной болезни или вредителю. Сегодня по массе культур работать законно возможности просто нет. Пестицид регистрируется на каждую культуру в отдельности (не по действующим веществам и не по группам культур), занимает это более двух лет, а обходится заявителю от 10 млн руб. (это минимум). В итоге максимальную защиту имеют массовые культуры выращивания — зерновые, остальные культуры остаются в пролете на протяжении уже многих лет.
«У нас очень мало препаратов, зарегистрированных по тем или иным нишевым культурам, — на ягодах, столовой свекле, моркови. Производители СЗР обязаны каждый свой препарат регистрировать на определенную культуру на каждое насекомое, которое поедает, например, несколько разных видов ягод. Сейчас нельзя применять один инсектицид на все растения от данного вредителя, и новые порядки на объединения в группы еще не приняты, хотя работа в этом направлении ведется довольно активно. Представителей фермерского сообщества к этой работе привлекают», — отметил Станислав Санкеев.
Но пока работа ведется, аграрии опасаются, что в случае ужесточения наказаний можно будет привлечь любое хозяйство к ответственности.
«Прежде всего это коснется садоводов, ягодников. На ягоды практически нет зарегистрированных препаратов. Они уже давно пытаются добиться изменения ситуации, но пока все бесполезно. Очень дорого стоит регистрация, а сбыт на защиту нишевых культур небольшой, поэтому наши компании-производители не горят желанием выпускать новые препараты на них. Если бы упростили регистрацию, наши компании быстрее бы регистрировали препараты и вывели из такой ситуации хозяйства. А так люди чем работали, тем и будут работать. Но теперь за это еще и посадить, похоже, смогут или впаять огромный штраф», — считает фермер из Липецкой области Владимир Плотов.
«Об отсутствии зарегистрированных препаратов для защиты большинства ягодных культур мы говорим уже на протяжении шести лет. Проблема пока не решается. Стоимость обязательных в России исследований, необходимых для регистрации одного препарата на одну культуру, составляет уже свыше 10 млн руб. При очень небольшом объеме рынка сбыта препаратов для культур, выращиваемых на небольших площадях (к таким культурам относятся, например, все ягоды, косточковые, груши и т. д.), такие средства защиты вообще не регистрируются, так как поставщикам экономически бессмысленно проводить регистрацию, объем продаж препарата будет недостаточным, чтобы даже за многие годы вернуть затраты на нее. Поэтому очень многие аграрии, занимающиеся производством ягодных и других небольших по площадям выращивания культур, вынуждены либо нарушать законодательство, либо терять большую часть своего урожая. Они просто поставлены в такие условия. Главное — вместо того чтобы решать проблему фермеров, вводится все больше новых ограничений, которые фактически убивают производство ягод, косточковых, груш и других малых культур в нашей стране. Также отмечу, что большинство органических и биологических средств защиты требуют аналогичной сложной и дорогой регистрации, что ограничивает их применение. Да, мы можем говорить об использовании энтомофагов как средств защиты растений, но они закрывают очень узкий спектр проблем и обычно применяются только в тоннелях и теплицах. При этом, например, с грибными заболеваниями биологическими методами бороться невозможно», — рассказала генеральный директор Ягодного союза Ирина Козий.
«Мы с 2018 года обращаемся в Минсельхоз, Государственную Думу, Совет Федерации, просим упростить регистрацию препаратов для культур с небольшими площадями выращивания, но пока положительных сдвигов почти не видим. В июне звучало сообщение Минсельхоза о том, что будет принято решение объединить ягодные кустарники и косточковые в две группы для общей регистрации препаратов в каждой из этих групп. Но, во-первых, такие группы все равно получаются небольшими. Чтобы регистрация у поставщиков препаратов окупалась, нужно объединять в одну группу все плодовые культуры. Во-вторых, в сообщении Минсельхоза говорилось, что такое объединение коснется только небольшой части испытаний и не изменит систему исследования препаратов в институтах, относящихся к другим ведомствам. То есть упрощение и удешевление регистрации СЗР в целом будет незначительным. Нам очень хочется надеяться, что предлагаемые изменения станут первым шагом к решению этой глобальной проблемы всех небольших подотраслей садоводства, но, чтобы ее действительно решить, придется пройти большой путь. Пока же любые ужесточения будут наносить немалый ущерб наиболее крупным, прозрачным и законопослушным производителям», — отметила эксперт.
Председатель Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельхозкооперативов Калужской области Бабкен Испирян, в свою очередь, считает, что в худшей ситуации окажутся именно малые сельхозтоваропроизводители.
«Например, есть у крупного холдинга 100 тыс. га, он купит препарат для пшеницы, а будет использовать на всех культурах. По документам все пройдет правильно. Вот препарат, вот культура, все как надо. Малый фермер так не может. У него севооборот, чечевица займет треть полей, а обработок она требует больше, чем на пшенице. И он не может купить препарат только для пшеницы. Сразу возникнут сомнения у проверяющих органов. Кстати, на чечевице вообще нет зарегистрированных препаратов на сегодня. Или другой пример — не будет же человек, выращивающий малину, сеять на 10 га малины 100 га пшеницы, чтобы оправдать покупку какого-то СЗР», — говорит Бабкен Испирян.
Депутат Думы Ставропольского края, председатель Союза работодателей АПК региона Петр Коротченко также считает, что данная инициатива очень странная со стороны членов Совета Федерации.
«Если в результате любых действий, в том числе и применения пестицидов, возникает угроза или нанесен ущерб жизни и здоровью людей, это в любом случае влечет за собой наступление уголовной ответственности. Об этом давно все прописано в законодательстве РФ. Поэтому совершенно непонятно выделение этой меры наказания специально для аграриев. Что касается случаев гибели диких животных из-за неправильного применения пестицидов, на которые ссылается Митин, действительно, в позапрошлом году в Ставропольском крае были подобные (но, как выяснилось в ходе следствия, не всегда связанные с пестицидами) прецеденты. Виновные за нанесение ущерба природе, окружающему миру были наказаны. Для этого вполне хватило мер действующего законодательства. В прошлом сезоне таких случаев в регионе уже не было. Если же выводить подобные случаи в отдельную уголовную статью для аграриев, как необходимую для защиты людей и животных, то сразу вспоминается опыт кампании по зеленой энергетике в Европе. Под прекрасным лозунгом борьбы за экологию убили атомную энергетику в Германии, что сегодня привело к разрушению ее промышленности. Думаю, повторять эти ошибки не стоит», — говорит эксперт.
По мнению депутата, в случае ужесточения наказания за применение СЗР аграрии, возможно, будут сокращать обработки, а на каких-то культурах вовсе отказываться от них. В итоге можем получить резкое падение урожаев.
«Лозунг советской власти в отношении сельского хозяйства гласил: «Механизация, химизация, мелиорация». Это дало свои плоды на протяжении десятилетий. Например, в 1900 году урожайность пшеницы в Ставропольском крае была всего 4 ц/га. А вспомните сталинский рекорд, о котором гордо заявляли в фильме «Кубанские казаки», — про «стопудовый урожай». Пуд равен 16,38 кг. То есть богатый на то время урожай составил всего 16 ц с небольшим. Сейчас мы получаем в десятки раз больше, в том числе благодаря своевременным химическим обработкам», — комментирует Петр Коротченко.
Главная проблема, на которую следовало бы обратить внимание сенаторам, считает депутат, — стоимость регистрации пестицидов, которая за последние шесть-семь лет выросла примерно в 15 раз.
«При этом не обязательно речь идет о введении новых, неизвестных препаратов на рынок. Те же требования и затраты распространяются на производство препаратов, аналоги которых имеются на рынке уже десятки лет. Срок авторского права на оригинальный препарат уже истек, технологии открыты, но вы не можете его просто начать производить по имеющимся техническим условиям. Производитель заново должен будет пройти экспертизы ведомственных научно-исследовательских институтов и получить новые заключения фактически «по старым лекалам». В соответствии с действующим законодательством эти опыты для выдачи заключений проводятся и оплачиваются производителями СЗР каждый раз заново, несмотря на то, что их уже проводили неоднократно на аналогичных препаратах. Нужно ли это нашей экономике в условиях существующего сегодня дефицита рабочей силы, думайте сами», — говорит эксперт.
В итоге производители СЗР ожидаемо перекладывают свои затраты на сельхозтоваропроизводителей. Себестоимость сельскохозяйственного бизнес-процесса растет, и неизбежно повышаются цены на производимую продукцию. С последним фактором правительство старается усердно бороться. Но, с другой стороны, чиновники под эгидой защиты здоровья населения и охраны окружающей среды позволяют накручивать цены благодаря действию часто совершенно бессмысленных исследований в процессе регистрации.
Представители со стороны производителей СЗР также неоднозначно относятся у данному законопроекту. С одной стороны, отмечают они, действительно, долгое время многие сельхозтоваропроизводители не соблюдали строго закон о безопасном применении пестицидов.
«В аннотации к каждому препарату четко прописаны все нормы, особенности его применения, сроки ожидания, кратность применения за сезон. Соблюдать правила необходимо, потому что работаем с опасным продуктом — химией. Это важно и для самого оператора, который вносит препарат в поле, и в том моменте, что мы применяем СЗР на продуктах питания либо на продукции растениеводства, которая потом будет переработана в продукты питания людей. Несознательное отношение к химии чрезвычайно опасно. Также случаи небрежного применения препаратов чреваты появлением устойчивости к вредителям и болезням, нанесением вреда культуре, например ожоги, повреждения. На 99 % проблемы с работой пестицидов возникают именно в связи с неправильным и нерегламентированным их применением. Если благодаря этому закону аграрии перестанут лить химию бездумно, то это позитивный момент», — говорит руководитель отдела развития продуктов «Агромир» Роман Потапов.
Но есть и другая сторона вопроса, и одновременно большая проблема. Долгое время регистрация препаратов проходила не максимально широко на все возможные культуры, а с точки зрения экономической эффективности для производителя, рентабельности и окупаемости затрат на регистрацию.
«Поэтому часто были такие случаи, когда регистрировали препарат на одну культуру, но подразумевали, что он будет применяться более широко, хоть и негласно. С появлением «Сатурна» это стало невозможно, и производители СЗР задумались о том, чтобы расширять свои регистрации. Есть такие культуры, которые возделываются, но на них нет зарегистрированных препаратов до сих пор. Это так называемые минорные культуры — та же столовая свекла, нут, эспарцет, лекарственные, эфиромасличные, кормовые культуры, которые только недавно начали интересовать фермеров. Сейчас рентабельность зернового производства низкая уже несколько сезонов подряд, и растениеводы ищут альтернативы. Но на них практически нет никаких зарегистрированных препаратов для защиты. Это очень большая проблема. Из своего опыта скажу, что в странах, где процесс регистрации упрощен, препараты на рынке появляются быстрее, доступ сельхозпроизводителей к новым веществам ускоряется. Даже на такие минорные культуры есть полный набор средств защиты растений от местных производителей», — рассказал Роман Потапов.
По словам представителя «Агромир», в России процесс регистрации долгое время не реформировался, наоборот, каждый год усложнялся и становился дороже. Появлялись новые требования не в пользу бизнеса и конечных потребителей, которые в итоге просто не получали максимальную регистрацию или максимальные возможности от каждого нового, вышедшего на рынок препарата.
«Есть еще момент, который не учитывается. Ускоренная регистрация очень важна в свете появления новых вредителей, которые фиксируются в России. Регистрация препарата по новому вредному объекту потребует более двух лет биологических исследований и получения заключений от всех участников этого процесса — научных учреждений. Но изменение климата, которое мы сейчас видим, и появление новых, ранее незначимых вредителей, для регионов сейчас требует более быстрых действий по расширению регистрации инсектицидов, фунгицидов и т. д.», — говорит Роман Потапов.
Ведущие производители СЗР согласны с фермерским сообществом в том, что нужен пересмотр процесса регистрации, чтобы препараты до потребителей могли доходить быстрее. Что касается стоимости процесса, для культур, не окупаемых с точки зрения сегодняшних затрат на регистрацию, должна быть поддержка государства для компаний-производителей.
«В любом случае на сегодняшний день уголовная ответственность в плане обращения с СЗР — это слишком жесткая мера. Сельхозпроизводство — это бизнес, а к бизнесу, как правило, применяются административные меры воздействия. Я думаю, что ужесточение законодательства может привести к росту объемов серого рынка, включающего контрафактные, контрабандные продукты и продукты со вторичного рынка», — считает представитель «Агромир» Роман Потапов.
Как отметил Виктор Григорьев, что касается расширения регистрации препаратов и упрощения процесса по нишевым культурам, вопрос сегодня стоит в приоритете Минсельхоза и производителей СЗР.
«Ведущие производители СЗР в настоящее время регистрируют препараты не только на нишевые культуры, но и в том числе активно работают для ЛПХ. Мы сейчас взаимодействуем с Минсельхозом, Минпромторгом РФ по снижению административных барьеров, стоимости и скорейшему выводу на рынок российских препаратов для защиты садов и культур. Существенные шаги были уже сделаны по регистрации препаратов по плодовоовощным спецкультурам. Работа в этом направлении идет ежедневная. Было совещание с участием представителей отрасли, министерств и пр. Обсуждали, что можно сделать в рамках расширения. Также задавали вопрос, почему препарат, который используют на яблоке, нельзя применять на груше или наоборот. И сельхозтоваропроизводители вынуждены работать на свой страх и риск, а теперь еще и под ужесточение ответственности попадают. Вопрос нужно решать комплексно. Должна быть выстроена ветвь государственной политики, чтобы производители СЗР совместно с курирующими министерствами и ведомствами определили объем культур и их направление, по которым расширение регистрации или создание новых препаратов должно идти в приоритетном порядке. Как это будет реализовано, для нас в целом не принципиально. Мы за то, чтобы выводить новые товары на рынок, и мы это делаем», — рассказал Виктор Григорьев.
